В поисках применения. Тогобицкий П.Б.
Любой, кого обучали гомилетике, знает, что в проповеди, помимо разъяснения текста, должно быть применение. Но раз за разом мы слушаем и произносим проповеди, в которых с применением всё плохо. Либо его почти нет, либо оно слабо связано с обсуждаемым фрагментом Писания. Да и сам проповедник зачастую не уверен, что предложенные им советы являются уместными. Та же проблема возникает и на группах по изучению Библии, и при личном размышлении над Писанием. Говорят, что у библейского текста одно значение, но множество применений, вот только как их разглядеть, и как понять, где заканчивается должное воплощение Библии в жизнь, и начинаются наши фантазии?
Одно соображение зачастую может помочь: важно обращать внимание не только на смысл слов, но и на то, какую цель преследует автор.
Понаблюдайте за тем, как мы используем свою речь. Очень редко наша задача состоит в том, чтобы просто сообщить информацию. Мы подбираем слова так, чтобы они собеседника воодушевили или смутили, успокоили или испугали, обрадовали или огорчили. Мы осознанно или неосознанно просчитываем реакцию слушателя, оцениваем, что он подумает, стараемся подвести его к определенному поведению. В общении нами учитываются три важных составляющих: (1) смысл сказанного, (2) цель сказанного, (3) ожидаемая реакция на сказанное. (Здесь упрощённо описано то, что обычно называют «Теория речевого акта».) Например, я могу произнести простое «ну да, конечно» и в смысле «как ты вообще можешь сомневаться в моих словах!», и в смысле «так я тебе и поверил!» При этом я могу стремиться или убедить, или смутить, или даже обмануть.
Всё это мы прекрасно сознаём в обыденной речи, и учитываем при её толковании. Но стоит обратиться к Писанию, и понимание улетучивается. Как правило, толкователя больше интересует формальный смысл слов, а не обстоятельства произнесения. Мы забываем, что библейские авторы видели перед своим мысленным взором конкретных людей, от которых ожидали определённой реакции. Священность текста порой подталкивает нас к игнорированию человеческого аспекта коммуникации. Но это приводит к ущербности понимания и, как следствие, ущербности применения. В частности, это порождает проповеди, наполненные множеством исторической или филологической информации, пусть и весьма любопытной, но тут же улетучивающейся из памяти слушателя.
Конечно, иногда мы сосредотачиваемся на особенностях речевых актов. Например, необходимость учитывать реакцию очевидна в случае иронии. Павел пишет Коринфянам: «Вы терпите, когда кто вас порабощает, когда кто объедает, когда кто обирает, когда кто превозносится, когда кто бьет вас в лицо. К стыду говорю, что на это у нас недоставало сил» (2 Кор. 11:20-21). Формально, Павел здесь стыдится своей слабости, но мы понимаем его сарказм. Речь идёт об искаженных представлениях коринфян об авторитете, об их неправильном выборе лидеров и кумиров. Павел ожидает и смущения, и покаяния, и перемены отношения к себе самому от тех, кто перестали признавать его подлинным апостолом. В случае иронического высказывания мы с готовностью размышляем о контексте (иначе получится абсурдное толкование). Но ведь и все остальные слова Павла в послании сказаны в той же самой ситуации и предназначены для подобного воздействия, а не просто информирования.
Чтобы лучше понять это, толкователю нужно воображение. Речь не идёт о фантазиях, но о мысленном помещении себя в ситуацию автора и читателей. Видя боль апостола из-за коринфской ситуации, мы полнее осознаем, почему Павел именно так рассказывает коринфянам и о своих планах, и об основаниях и принципах своего служения. Нам нужно увидеть первичное применение текста, когда непосредственные адресаты должны изменить своё мировоззрение и поведение под воздействием обращённых к ним слов. После этого стоит задать важный вопрос: чем мы похожи на первых читателей послания? Не происходит ли так, что в сердцах наших тесно (ср. 2 Кор. 6:12)? Не случается ли, что преклонение перед сильными лидерами (как в 11:20) вытесняет из нашей жизни того, кто «в личном присутствии слаб, и речь его незначительна» (10:10)? Если мы отвечаем «да», то древние слова оказываются весьма применимыми сегодня. Но чтобы осознать эту применимость, нужно было разобраться, чего именно Павел добивается от читателей. Это даёт нам некий вектор, помогающий обоснованно соотносить его слова с нашей жизнью. Это можно изобразить следующим образом.
Хорошее применение является результатом хорошего исследования текста. Когда есть ясное понимание не только того, что говориться, но и кому и зачем говориться, следующие шаги сделать проще. Поиск этой информации относится к основам экзегетической работы, но часто им пренебрегают. В результате некий урезанный смысл преподносится проповедником либо безо всяких подсказок по поводу применения, в надежде, что «Дух поможет», либо с каким-то случайным применением, по принципу «вроде звучит духовно или впечатляюще». Но ожидаемое воздействие текста – тоже часть авторского замысла, и не стоит пренебрегать этим ключом.
Ещё один пример. Пётр начинает своё послание следующим образом: «Петр, Апостол Иисуса Христа, пришельцам, рассеянным в Понте, Галатии, Каппадокии, Асии и Вифинии, избранным, по предведению Бога Отца, при освящении от Духа, к послушанию и окроплению Кровию Иисуса Христа: благодать вам и мир да умножится» (1 Пет. 1:1-2). Здесь можно порассуждать об истории или о географии. Ещё интереснее было бы обсудить Божье избрание, которое характеризуется тремя обстоятельствами: (1) предведение Бога Отца, (2) освящение от Духа, (3) послушание и окропление кровью Иисуса Христа. Можно отметить троичность: Отец, Дух, Иисус Христос. Значимо пожелание (похожее на пожелания Павла) благодати и мира, и интересно, что они могут умножаться. Наконец, в тексте есть интересная аллюзия на Ветхий Завет: «Моисей… взял книгу завета и прочитал вслух народу, и сказали они: все, что сказал Господь, сделаем и будем послушны. И взял Моисей крови и окропил народ, говоря: вот кровь завета, который Господь заключил с вами о всех словах сих» (Исх. 24:6-8) – обратите внимание на послушание и окропление, а также на тему Божьего народа, развиваемую затем в послании. Обилие интересной информации!
Проповедь по этому тексту может быть весьма насыщенна богословскими соображениями, а применение сводиться к простому: «Знайте это всё». Однако, чего добивается Петр, формулируя вводные слова послания таким образом? В чём заключается задуманное им первичное применение? Из послания очевидно, что его читатели живут в рассеянии, они пришельцы, чужаки, их злословят и хулят, в их жизни велика вероятность несправедливых страданий. Поэтому им необходимо утешение и наставление по поводу благочестивой жизни во враждебном окружении. Именно к таким людям Петр обращается. Нам важно увидеть его заботу, осознать, как он подбирает утешающие и направляющие слова. А затем мы задаём вопросы: чем мы похожи на тех читателей? как те же слова могут помочь и нам? Отчужденность, одиночество, насмешки, боль – это есть и сегодня. И искушение плюнуть на благочестие, когда мне плохо никуда не делось. Но и истина о нашем избрании, в которое вовлечена вся Троица, истина о том, что мы – Божий народ, с которым заключён завет, всё ещё утешительна и ободряюща в XXI веке. У текста множество применений, но стоит начинать их искать, отталкиваясь от первичного, авторского действия. Читая Петра важно держать перед своим мысленным взором картину гонимых чужаков древности и современности. Тогда к обычному «знайте», можно обоснованно добавить многое, связанное с доверием и верностью.
Всякий текст написан с учётом читателей. Иногда их состояние и проблемы увидеть не сложно. Впустившие слишком много Коринфа в себя коринфяне, ищущие свою идентичность перед лицом мощного языческого мира жители Ефеса, столкнувшиеся с лжеучением и антихристами из церковной среды адресаты 1-го послания Иоанна, семь разных церквей, читающих Откровение и т.п. Иногда проблемы показаны не столь явно. Но даже за такими широкими по предназначению текстами, как евангелия стоят конкретные люди, с их страхами и сомнениями, столкновением с иудейскими и языческими верованиями, сложностями христианской жизни и служения. Многое из этого мы вполне можем осознать, а затем задаться вопросом: как библейские тексты направляют таких людей. Именно этот вопрос позволяет сделать шаг к взвешенному ответу на вопрос, как они помогают нам.
Необходимость думать о первых читателях хорошо известна. Не случайно почти каждый комментарий на ту или иную книгу Писания содержит в начале раздел, посвященный автору, адресатам и историческим обстоятельствам. Вот только, этот раздел мало кто читает. Мы часто прочитываем лишь фрагменты из комментария, посвящённые заинтересовавшим нас стихам, и игнорируем другую информацию. Это легко и быстро, но полученные сведения не всегда помогают разглядеть полную картину. Лишь через ситуацию в целом и библейскую книгу в целом можно достаточно хорошо представить себе речевой акт автора в конкретных стихах – смысл, цель и ожидаемый результат – и лишь затем увидеть аналогичное применение в наше время.
У нас плохо с применением, но простые вопросы нередко помогает понять, в каком направлении двигаться. Зачем автор написал именно это своим читателям? Как им это может помочь? Чем мы похожи на тех читателей? Как те же самые наставления или истории помогут и нам? Не стоит считать работу законченной, если нет ответа на данные вопросы. И не нужно искать иные применения, пока мы не разобрались с первичным применением текста. Это полезно и для личного размышления, и для научения других.