Преследования за Христа помогали нам держаться друг друга, Старостин Сергей, интервью

Сергей Старостин поступил на Заочную форму обучения в 2019 году. Он рассказал нам о своем служении и о тех трудностях, которые испытывают евангельские церкви в Узбекистане.

«Приехал я из Узбекистана из города Ташкента и живу в Новосибирске чуть более 3-х лет. Я переехал сюда с супругой и детьми. Раньше мы несколько раз посещали родственников жены в Новосибирске и познакомились здесь с некоторыми братьями. Потом мы стали посещать Новосибирскую Библейскую церковь, а когда переехали окончательно, то решили быть именно в этой церкви. В этой церкви я провожу изучение Библии по малым группам, помогаю в проведении богослужения, проповедую, оказываю помощь в том, о чем меня просят.

В этом году я поступил на Заочную форму обучения в Семинарию. Я хочу сам духовно возрастать, и чтобы мое служение в церкви становилось более эффективным. Мое желание быть более полезным для людей. Я не планирую стать кем-то великим, но лишь быть более полезным для Бога. Я хочу, чтобы через мое обучение в семинарии Бог изменял меня через смирение. Для меня важно не просто набрать как можно больше знаний или узнать что-то новое, но больше и больше познать Бога, сблизиться с Ним через то, чему нас обучают в семинарии.

Я уверовал в Узбекистане в 2001 году, когда мне было 17 лет. Я узнал о Боге с 6-ти лет от мамы, которая первая пришла ко Христу. Она привела нашу семью в баптистскую церковь. Но до того как мне исполнилось 17 лет, мы поменяли несколько церквей по разным причинам. В какую церковь ходила она, ту посещал я, мой брат и отец. Но в это время у меня не было особенного желания быть в церкви, это было больше мамино желание. И ей порой приходилось меня заставлять. Я не видел смысла посещать церковь, сопротивлялся. Когда я общался с верующими людьми, то видел, что наши ценности различаются. Внутри я чувствовал, что я не такой как они, и мне было неинтересно то, о чем они говорили; это даже раздражало меня.  Но когда я окончил лицей, я задался вопросом о том, что ждет меня впереди.  У меня есть диплом на руках, но какая жизнь ожидает меня? И через эти размышления я стал задумываться о Боге. Я верю, что это Он показал мне, что есть другая реальность. Однажды я пришел домой и спросил: «Господи, если это всё – правда, то, возможно, надо посмотреть на жизнь по-другому и начать искать Тебя»? И в ближайшее воскресение я пошел в собрание и заметил, что стал по-другому слушать песни, стал размышлять об их смысле. Я даже на людей стал смотреть иначе. И хотя они меня еще недавно раздражали, теперь я почувствовал, что меня с ними что-то связывает. Постепенно я начал понимать смысл покаяния, увидел свою греховность и нужду в Божьем спасении и Его милости. Я начал посещать курсы подготовки к крещению; их проводил пастор нашей церкви. Церковь была через дорогу от нашего дома. Я покаялся, принял крещение. В церкви я стал участвовать в детском служении и занимался с детьми разного возраста. Затем начал работать с молодежью. Я поступил в институт индуктивного изучения Библии, где учился 3 года. После переезда в Россию у нас остались хорошие отношения со всеми братьями и сестрами в нашей церкви в Узбекистане.

Переехав в Новосибирск, мы с женой стараемся быть полезными церкви. Моя супруга участвует в служении прославления. Вместе мы стремимся воплощать разные идеи на благо церкви.  Этим летом мы ездили вместе в Новороссийск и участвовали в работе христианского лагеря.

–              Как ты думаешь, чем отличаются церкви в России от церквей в Узбекистане?

На мой взгляд, у церквей евангельского баптистского братства на территории бывшего Советского Союза очень много общего. У нас единая история возникновения. У истоков евангельского движения в России стоят братья, чья деятельность повлияла на все наше братство. Но после распада СССР отношение к христианству в странах СНГ было разное. Где-то к верующим относились более терпимо, где-то церквям стало сложнее существовать. Узбекистан больше ориентирован на Ислам, и христианам жить там трудно. Хотя с избранием нового президента появилось ощущение, что верующим стало немного легче, но гонения по-прежнему остались. В основном, преследуют коренных жителей, узбеков. К русским и европейцам относятся иначе. О христианстве говорят: «Это ваша вера, только не обращайте в неё узбеков».

Еще одна особенность, на которую я обратил внимание, когда мы переехали в Россию в том, что люди здесь кажутся более закрытыми, неприступными. Возможно, это особенность русской культуры или менталитета. На Востоке люди более расположены к общению, выглядят более добродушными, но при этом они не говорят о своих сокровенных мыслях. Здесь же, хотя люди выглядят закрытыми, но если кто-то расположится к общению, то они готовы открыто рассказать о своих личных переживаниях. В той культуре, где я вырос, люди готовы быть приветливыми, гостеприимными, но не хотят, чтобы им «лезли» в душу. А здесь, наоборот, люди закрытые и колючие снаружи, но в душе – добрые.

Если говорить о верующих в церкви, то проблемы везде одни и те же. Христианство в России развивалось достаточно свободно. В Узбекистане не было такого развития, и до сих пор имеют сильное влияние традиции и порядки, существовавшие во времена Советского Союза. Там до сих пор мало христианской литературы, нет христианских учебных заведений. Миссионерам там находиться очень опасно, их оттуда выгоняют. Но я верю, что такая «консервация» допущена Богом. Когда я приехал сюда, то увидел, что здесь не так высоко ценят общение между верующими, как в Узбекистане. Там мы держались друг за друга, так как думали, что наша очередная встреча может оказаться последней. Нас могли выгнать из нашего Дома молитвы. При мне наше здание опечатывали и выгоняли проповедника с кафедры. И это было не единожды и оставило сильное впечатление. Поэтому на каждом собрании мы понимали, что эта встреча может больше не повториться. Но Бог давал покой от понимания, что все под Его контролем. Когда нам не разрешали собираться в церкви, мы собирались по домам. Затем начали преследовать и эти домашние группы. Нам угрожали, вызывали на допрос. При этом мы готовы были собираться и поздно ночью, после работы. И такое положение церкви остается до сих пор. Здесь же люди больше заняты своей работой и не хотят приходить на встречи из-за усталости и множества забот. Преследования за Христа помогали нам держаться друг друга, бодрствовать. Мы знали друг друга поименно, знали о семьях друг друга. Никто посторонний не мог просто так прийти в церковь. Если кто-то новый приходил, то кто-то обязательно подойдет и познакомится, поговорит.

Теперь мне непонятно, как люди здесь не имеют таких отношений. В церкви многие не знают друг друга. За 3 года, что мы живем в России, я встречал несколько людей, которые говорили, что они давно в церкви, но за это время я ни разу их не видел на собрании. У нас небольшая община в Новосибирске, и в ней трудно затеряться. Они говорят, что просто приходят изредка и меня такое отношение просто шокировало. Возможно, тому, кто вырос здесь, такое легче принять. Для меня, когда я прошел через все трудности христианской жизни в Узбекистане, с этим очень сложно согласиться. И мы с женой размышляем, как это вообще возможно так жить? Как они сами могут так относиться к церкви? И почему другие воспринимают это как что-то нормальное? Я надеюсь, что такое происходит не везде. Я верю, что Бог Сам воспитывает Свою церковь, созидает её.

Еще я увидел Божье благословение. За это время было много покаяний. В Узбекистане это было большой редкостью, потому что люди боятся, переживают, что это скажется на их отношениях с семьей, скажется на их работе. Здесь есть свобода и возможности говорить и услышать Евангелие. И люди приходят ко Христу не из-за своих эмоций, но понимая, о чем говорит Писание, что говорит Бог. Мы видели много тех, кто крестился, чего мы не видели давно. В Узбекистане самое лучшее, что могло быть, это когда 1 или 2 человека в год принимали крещение. Здесь же за год может быть 3 – 4 крещения по 5 – 10 человек. Я считаю, что это милость Божия для России. Я хочу быть частью того, что Бог здесь делает. Я также хочу послужить в Узбекистане, чувствуя свой долг перед узбекским народом. Там есть нужды, как в социальной сфере, так и в духовной. Не только неверующие, но сами служители и их паства нуждаются в ободрении, в духовной пище, и её не хватает. Мое желание, чтобы Бог использовал меня в Своем деле так, как Он считает нужным».

Comments are closed.